@музыка: Земфира - Спасибо

@настроение: drown.

@темы: delicatessen, bookworm

@музыка: Patrick Wolf - Oblivion

@настроение: drown.

@темы: cinematographe, delicatessen

@музыка: Voltaire – When You're Evil

@настроение: не спала, не сплю, спать не буду, но сон уже снится.

@темы: delicatessen, Жили были Кэнди и Ден, и все у них было отлично в тот день (с), bookworm

Нет, МакКуин, о стыде я знаю намного больше тебя.
Вести под руку свою пьяную мать от соседей по гололёду - вот, это стыд.
Попробуй как-нибудь, оцени.

"Да будет эта семья проклята!" - иногда я не понимаю почему мой отец говорит словами из викторианских готических романов.

«Oh, that was many years ago.
I doubt if anyone would know...»

***

Я занимательный человек, скажу без ложной скромности, я могу слушать чужие буйства с хлопаньем дверей и битьём ваз за стенкой и одновременно думать об эротическом подтексте в интервью Кристофа Вальца.

***

И то, что я хочу услышать сейчас, это: "Я ненавижу тебя!", а потом ласково удушить этого смельчака подушкой. У меня странное, приподнятое настроение, а возможно, что это лишь последствия активной сублимации.

@музыка: Sweeney Todd – No Place Like London

@настроение: не спала, не сплю, спать не буду, но сон уже снится.

@темы: limelight, Семейный портрет в интерьере, shoeshine

Через пару минут мне выжгут глаза раскалённым прутом.
А раз так, то я бы хотела запомнить это чувство страха, размазать по лицу,
как нимфы мажут на веках болотную жижу.
Научи меня страсти, терпению, ярости, научи меня оскорбить
Только равнодушию не смей меня учить -
лучше исхлещи меня крапивой в лошадиных стойлах
Подожги кончики моих пальцев в полночь
Потому что, когда я потеряю свои глаза и придёт тьма,
мне уже никогда не будет страшно

а пока у нас есть время, я дрейфую на арктической льдине,
а моя убивица стоит в далеке с огненным вороном на плече
а рисовал её Густав Климт,
и нет у нее другого имени, кроме своего лагерного номера "м.а.т.ь."

@музыка: Bossasonic – Wicked Game

@настроение: it's time to.

@темы: Семейный портрет в интерьере, shoeshine

Если у такого контрол-фрика как я могут быть истерики, то у меня была сейчас. Вторая за мою жизнь. И если в первый раз на ней никто не присутствовал кроме ошалелого кота, то в этот раз ее свидетелем и первопричиной была моя мать.
Я была полностью нервно и эмоционально истощена, заливалась этими жуткими, гадкими, стыдными ненавижу это словослезами. Даже описывать не собираюсь, но так меня давно не изводили не мучили. И казалось, бы - мать не отец, с ней все ругачки терпимы, но тут меня просто размозжило по стене, ничто не помогало, а с каждой минутой неконтролируемо становилось хуже. Хочу помнить этот день - и не из перверсивного, мазохистского желания, а просто - чтобы сказать себе в последний раз - это не мать мне, это не моя мать, я отказываюсь так считать, я никогда не называла ее "мамой", никогда не разделяла этих толстовских бережливых чувств к ней, но сегодня, меня вновь начал есть вопрос - за что она так жестока? Есть же семейные каноны - мать - суть друг, мать - суть защита и поддержка. А всё это трёп, никто тебе не обещает крутую мать - там наверху, ты получаешь этот неизменный набор из схожих ДНК кодов и знакомых деталей внешности, но никто не даст тебе гарантию, что она будет добра к тебе.
Плохо - и нет других эпитетов чтобы передать этот грязный комок внутри.
Но опять же, хуже всего, что она видела мою беспомощность, какое-то неожиданно, вскрывшееся горе, отчаяние. Чистое, незамутненное отчаяние. Я столько раз говорила себе - нет, обойдусь без матери по факту, и никогда от этого не страдала. А в последние месяцы, чувствую, что часто твержу себе: "нет, это не моя мать, не моя", а значит, где-то есть моя? Нет, прекратить, сейчас не желаю об этом писать.

И еще, я практически уверена... за пару часов до этого Армагеддона я досмотрела "Ночного портье" - настоящее искусство, великое кино делает меня слабой, открытой, оно разбивает меня и я не успеваю прийти в себя для реальности.

И, черт, я, честно, не была ни в чем виновата.

«I had a dream my life would be
So different from this hell I'm living
So different now from what it seemed
Now life has killed
The dream I dreamed».






Listen or download Anne Hathaway I Dreamed A Dream for free on Prostopleer

@музыка: Anne Hathaway – I Dreamed a Dream

@настроение: я превращаюсь в андроида

@темы: Семейный портрет в интерьере, All I can do is be me, whoever that is, shoeshine

Название: "Триптих. Искушение святого Антония"
Фэндом: RPS, во имя любви к Дирку Богарду
Автор:  S is for Sibyl
Бета:  opheliozz
Персонажи: Дирк Богард, души человечества
Рейтинг: R
Жанр: UST
Размер: драббл
Дисклаймер: диавольское творение
Предупреждение: богохульство, нацистская символика
Размещение: только с моего разрешения
От автора: Меня подбила на это  Dva-Stula, оттого отдается в пользование ей. И, да, мы любим придумывать новые шипперства.

Стать апостолом.Триптих. Искушение святого Антония*

Левая створка. Полёт и падение.

Мы - многорукий Вишну, мы - вероотступники, мы - гончие вожделения и распутства. Мы лежим на ковре из розовых стеблей, шипы присасываются к нашим телам, а мы считаем секунды до того, как наша кровь напоит их. Да распустятся розы нашей крови и блуда! Да сломают нам хребет прямо сейчас, сотрут кости в пыль, откусят наши языки в сладком, вишнёвом поцелуе Иуды!

Мы устилаем пол плотным, живым, как разомлелые под пустынным солнцем змеи, покрытием. Наши носы втягивают вдохи друг друга, наши ресницы оголтело дрожат в предвкушении и похоти. Мы сплетаем друг с другом руки, тянемся к чужим шеям, шипим, кусаемся, плюёмся, клянёмся: "Позволь мне удушить тебя, скоро здесь появятся ядовитые летучие жабы, лисы с горькой слюной и плетьми-девятихвостками наперевес, позволь мне избавить тебя от мучений, сестра моя, брат мой!.."

Но нет - мы не так глупы, мы бледнеем, нам дурно от этих багровых рек, каплющих из нас. Мы слышим стук отворяющейся двери, и каждый из нас начинает прижиматься к шипам ещё рьянее, со сладострастными вскриками, с бровями, сжавшимися и сцепившимися на переносице от натуги и боли.

И тогда мы слышим Его шаги.

Центральная часть. Искушение.

Он отворяет дверь, как только может бессмертный: с тенью Вельзевула за плечом, под аккомпанемент двадцать пятого каприза Паганини, с меткой шестьсот шестьдесят шесть на внутренней стороне ладони.

Мы тянем шеи, тут же, выше, с конвульсивным криком рвущихся позвонков. Мы похожи на загрызенных дикой кошкой антилоп, зачарованным взглядом провожающих свои последние грозовые тучи за кайму наших век.

Он останавливается у самого первого тела, расставив ноги на ширине плеч. Наконец делает первый шаг, ступая на чьё-то колотящееся от возбуждения тело. Шаг! и мы понимаем, Он не слеплен из красной глины иранских берегов, не вытесан из мрамора, не нарисован рукой художника-экспрессиониста, нет, Он - живой, из мягкой, податливой плоти, розоватой, точно в дьявольской дымке кожи и черной, зачесанной волосок к волоску причёски.

Вонзить шип в наши сердца - это инстинктивное, дикое желание сводит нас с ума; умереть и быть похороненными в клейкой смоле Его волос, заснуть меж них, нежиться обнаженными телами на жестких, толстых корнях. Утопиться, пойти камнем на дно, тотчас во влажной мгле зеленовато-серого райка с его чуть более темным обводом и намеком на чернильную россыпь вокруг зениц. Мы видим Его тяжелые и возможно чуть воспа-распа-ленные веки, кажется, жилка-другая лопнула на глянцевитом глазном яблоке. Прядь на виске застлана туманной сединой, и мы вздыхаем, точно наученные, точно малые дети в зверинце, только с намокшими подмышками и промежностями, яростно и жадно дышим, словно Он уже схватил нас за тонкие шеи.

Хлопок. Мы замечаем в его руках длинный, облизывающий ближние тела хлыст и мычим, завлекая его кожаный ретивый язык ближе, еще ближе к нам. Он ступает дальше, проходится хлыстом по содрогающимся в любовной лихорадке телам: он обводит чужие, бледные, с багряными цветами распустившимися на коже, ключицы, затвердевшие, маленькие и красные, точно звезды на ранних картинах Моне, соски, спускается к межножью, а хлыст, следуя за своим хозяином, терзает и кусает там, прохаживается по вздрагивающим пяткам и переходит к следующей жертве.

"Lecke**", - да, "lecke", вот новые Аллилуйя, Отче наш, Confiteor, вот мантра новой церкви, где мы канонизируем Его и благословляем Его, и отдаемся во власть искушения, и вкладываем души наши в руки Ему, лукавому. "Lecke", - повторяет Он, подставляя носок начищенного, блестящего, впитывающего и ослепляющего тьмой сапога. Каблук наступает нам на груди, дыхание не просто сбивается, оно рушится, падет на колени и заливается в счастливых слезах. Мы целуем самый кончик носка, оставляем поначалу сухие отметки внизу, у самой подошвы, смелеем, проводим языком выше, вздыхаем в унисон, вертим бедрами, заглядываем Ему в гипнотические глаза и наконец отпускаем себя - подрагивая, сбиваемся, целуем размашисто, точно крупными беличьими кистями, рвем зубами сладкое местечко, где край сапога сталкивается с плотными бриджами. Его губы изгибаются в самодовольстве, а Он может себе это позволить. Мы дробно киваем головами, как болванчики или зачумленные, а он единственно не треплет наши щеки, зная, что наши подгнившие сердца, зашедшиеся в одном продолжительном импульсе, просто не выдержат и пожрут самих себя изнутри.

"Alles ist gut***". Он проходит дальше, никого не обделяя взглядом, следом острого, разящего будто афродизиак сапога. Его форма, с серебристыми листьями дуба на погонах, черная, точно выкованная из одного цельного антрацита; табачной, дурманящей рубахой и сияющим на подобие аврора бореалис кинжалом на поясе - ткань, цвет, даже наплечная нашивка со свастикой - все это складывается в один визжащий, сомкнутый на манер бульдожьих челюстей символ.

Мы все еще дрожим - взмокшие, со спазмированными от судорог мышцами, с прокусанными до крови губами, которую мы лакаем до сих пор, стараясь унять этот жар, содомский, что не делает его менее божественным, жар внутри наших тел.

А Он смотрит, сощурившись, на самой грани аплодисментов.

Правая створка. Видения.

Тогда, стоя в самом конце коридора, шевелящегося от надсадных усилий нас всех, Он кивает своим мыслям, и мы замираем, словно завороженные вьющейся перед нами коброй.

Он усмехается и колко оглядывает нас. В тот же миг мы вдавливаемся в шипы, свирепо и неукротимо, ломаем их своим рвением, а те родинками застывают в наших телах, прожигают в них трещины, захлёбываются в нашей любовно отданной крови.

А Он, непобедимый и бессмертный, как Аполлон Бельведский, окидывает нас прощальным властолюбивым взглядом и неспешно потирает руки: одну лакированную, с разливающейся тягучей и лоснящейся чернотой, перчатку о другую. Смыкает пальцы и круговыми, волнующими, деликатными движениями освобождает левую руку от перчатки. Палец за пальцем. Мы хватко и резво ловим образы, сначала Его запястье, потом ладонь, затем мизинец, а следом уже остальные, выкованные из железа, ловкие, хитро сложившиеся в щепоть пальцы.

Мы замираем на последнюю неимоверную долю секунды, запах блуда мерцает в воздухе рогатым, кроваво-красным фантомом, наши бедра переплетены друг с другом, сжаты тисками, языки выпадают из ртов, пот застилает глаза, но мы упорно не смаргиваем. О, великие камни царя Соломона!..

"Reichen Sie aus, meine Tiere****", - вкрадчиво произносит Он и бросает свою ожившую под нашими пристальными взглядами перчатку-ворона в ворох наших тел. И под грохот вздыбившихся, ломающихся на части, одно за другим, рев и вой наших тел, рук, рвущих кожаную перчатку на части, под наши стоны, под тянущие снизу звуком сексофона оргазмы, под наши молитвы и зовы, Он захлопывает дверь в печь концентрационного лагеря имени Дирка Богарда.

* Невероятно зацепила эта отсылка к И. Босху.
** Лижи (нем.)
*** Всё хорошо (нем.)
**** Хватайте, мои зверюшки (нем.)

@музыка: под собственные стоны пишется отлично.

@настроение: aroused.

@темы: fiction, RPS, The Holy Threesome

Ты узнаешь ее, свою маску? Маску благополучия

Следуя путем, который подсказывает интуиция, ты не боишься преград, оставленных судьбой. Каждый камень, ямка, песчинка на дороге, каждая новая шишка на лбу – бесценный опыт, очередная монетка в копилку мудрости. Человек уникален, и уникальна дорога, по которой он должен следовать, каждый раз прокладывая свой неповторимый маршрут. И невозможно понять, почему люди так непостоянны, почему их поступки расходятся с мыслями, а слова противоречат чувствам и отношениям в их головах. Так больно видеть, как созданный идеал близкого друга однажды разбивается на тысячи осколков, раня неприкрытое сердце. Так трудно после этого снова научится верить. Не легче ли нацепить маску? Все хорошо, все идеально, и неважно, что в душе идет снег, а слезы давно превратились в крошечные льдинки. Никто не увидит того, что хочется скрыть. Нужна ли тебе эта маска, решай сам. Но однажды встретится человек, который удивит тебя искренностью, который примет весь твой большой и сложный внутренний мир со всеми его тонкостями и откроет свою, не менее прекрасную, душу. И, возможно, тогда ты больше никогда не наденешь свою маску.

Пройти тест

@музыка: Patrick Wolf - Damaris

@настроение: got up

@темы: I am not insane, my mother had me tested

Хочется путешествовать - до сердечной рези. До инсульта. До продажи души Диаволу.
Мне не просто хочется приехать куда-то.
А именно уехать отсюда.




Listen or download Patrick Wolf The Bachelor for free on Prostopleer

@музыка: Patrick Wolf – The Bachelor

@настроение: have love - will travel

@темы: All I can do is be me, whoever that is, My Private Mulholland Drive, England, bound in with the triumphant sea... (c)