Моря разверзлись. Глядите на меня, Моисеем пробирающуюся по единственной сухой линии земли в этой грязевой миниатюрной Венеции. Где мой гондольер? Где моя винная чаша? Ведь, что как ни скрижали наполняют мою толстую сумку?!
Моря встали на дыбы. Глядите на меня, держащую путь под биение стеклянных тамтамов, что ранее пивными бутылками назывались и хранили в себе горечь и хмель зимы. Вот мой первый шаг по деревянной неустойчивой доски, что плотиной дрейфует по каналу, полному глины, ила и целлофанновых пакетов. Сумка, висящая на правом плече клонит меня в сторону и я чуть не падаю в объятия к своему отражению, лежащему на рагу из бутылочных осколков, бычков и жевательных резинок. Пару шагов, и вот деревянный мостик оборвался, и, - о, ужас, - я совершаю прыжок.
Моря ощерились, выгнули охристые спины, от пасти их несёт затхлость и помоями, они визжат, когда я приземляюсь на следующую доску, в этом нескончаемом водяном потоке. Брызги, да пренебрегите вы джинсой моей куртки и замшей моих мокасин, не к чему вам окроплять новоявленного Моисея!
Моря потихоньку сворачиваются в клубок, живёхонько побираясь к последней моей ступенечке, - ууу! - бурлят грязевые потоки, вот ещё секнуда-одна-секунда, и...!
Моря вновь вошли в свои берега, слились друг с другом, новорождёнными котятами присосавшись к брюху матери, они кусают друг другу за хвосты, шипят и фыркают, ведь, закончилось моё Моисеево шествие, запомни мой кашемировый саван, мать всех топей и луж!
Ведь Сибил перешла сегодня дорогу! всего навсего
____________________________________________
Неожиданно, в углах комнаты появилась грифельная стружка от картриджов. Как они туда попали - неясно. Занимательный факт: если кот их лизнет, то будет вечно ходить с чёрным языком. Надо попробовать.