Пришла со спектакля «Коварство и Любовь» по Фридриху Шиллеру. Постановка Романа Виктюка.
Одно из самых эксцентричных и запоминающихся зрелищ в моей жизни. Ярко, сочно, музыкально, искренне.
Моё окружение, знающее кто такой Виктюк делятся на два лагеря: те, кто им восхищаются, и те кто презирают. Мне называли его и пафосной бездарщиной и талантливым художником, и обезьяной и фениксом российской сцены, словом, заинтриговали и пустили посмотреть как оно по-настоящему.
Актёры… я еще никогда не видела таких пластинных, текучих и лёгких как ртуть артистов. С чёрными банданами на лбах, обтягивающими костюмами с разрезами по бокам, с железными, будто плацкартными, дверями по периметру сцены, которые каждые пять минут звонко и оглушительно хлопали. Блюзовые песенки, тончайшая игра интонациями и переливами. Невидимый барьер между влюбленными в друг друга героями, а потом внезапно тесное, искрометное сближение. Холодность хай-тека и радиоактивное тепло белокипенной простыне свисающей с потолка – олицетворение ангела и Высшего Судии.
Новаторский подход, легкое дыхание немецкой пьесы 18-ого века, незыблемость конфликта и мотивов – всё это буквально на одной секунде, длившейся два часа, и вот, актеры уже в пятый раз выходят на бис, забирая букеты тюльпанов и бурлящие овации.
И исключительная находка = представить одного из «главных негодяев» двумя червями, блестяще сыгранных двумя юношами, контраст их – скрипучего сопрано одного и низкого баритона другого, хаотичных коленец первого и размеренных пасов руками второго – удивительный образ. Точный. Выразительный.
И удивительно нежный, горький конец, будто прочитываешь пьесу снова, но на этот раз ты будто сам вовлечен в действо – кружишься в центре сцены, искрометно, захватывающе, безостановочно…
Сидела в амфитеатре, посему никаких фотографий(