Listen or download Beatles Strawberry Fields Forever for free on Prostopleer
Так как в предыдущем посте писали мне, что какой-то горький Лондон у меня случился. Даже знаете, придумалось – «у меня случился Лондон», «у меня случилась Англия», у меня капитальный Лондон за веками, между ребёр, даже в печени Лондон, он какое-то вездесущий… Но перейду-ка я следующему городу, а он есть – Ливерпуль. Тут даже не о самом Ливерпуле пойдет речь, а о мне самой и Ливерпуле вокруг меня.
Ибо, пока я на поезде ехала из Лондона в Ливерпуль, а этот переезд продлился целых шесть часов, из-за того, что в тот день один человек была задавлен на путях и вся дорожная система … cracked. Честно говоря, я человек мнительный по поводу всего, что связано со смертью, поэтому прямо в вагоне меня так начало ощутимо потрясывать, с учетом того, что многие стали шептаться по поводу «умер, а мне-то за что столько пересадок?». Так что сижу я, утопив сознание в наушниках и мечущимся в отчаянии Томе Йорке, а зубы чуть ли не клацают в аккомпанемент колесам, а предо мной сидит одна немецкая девичья компания, а меня грызут мысли в стиле «пошли мне пожалуйста, святой Патрик, ангела-хранителя, чтобы провел меня через коллапс сегодняшнего дня». И, я готова поклясться, что этой девушки на самом деле не существует, она ирреальна, это она была Дилайлой, что предала Самсона, это она является далёким потомком Евы, что искусила своего мужа, это она Саломеей, одурманила Ирода, и вот теперь, в искупленье, она подошла к кашляющей, пребывающей в трансе мне, не у кого ей просить прощенья, всех кого она любила, погубила легкомыслием и испорченностью, и приказал ей Дьявол следовать за кем-то, и выбрала она меня, и это правда, и это написано было в Библии, но затерто было то ли Лукой то ли Ионном, не помню… давно это было…
А в глазах у нее был засахаренный миндаль, а губы были залиты кроваво-рассветным небом, и длинные каштановые волосы, и голос с этим густым немецким акцентом, кажется она спрашивала во сколько мы приедем в Ливерпуль, а я в незнание и очаровании качала головой. А потом она заснула, прямо напротив меня. В руках она держала джинсовый рюкзак, а после она уронила свой корпус и голову прямо на него, так что волосы заструились чуть ли не питонами, такие она были пышные, и мне на ум пришло сравнение с Медузой Горгоной, преображенной дланью ангелов, и я сама так напиталась этой красотой, неприкрытой косметикой или изысканными украшениями, даже дикарки с необитаёмых островов не могут быть такими чистыми, ведь в ее фигуре, в каждой ее черте проглядывало ребячество и терпение и абсолютное отсутствие тьмы, великая пустота – никаких метаний, демонов внутри и ядовитых клыков, все открыто, и в одной улыбке тонких губ: «мне нечего скрывать». Это был редкий момент абсолютной нежности к незнакомому человеку, когда хочется провести рукой по макушке или вдохнуть запах, или сделать что-нибудь абсолютно книжное и двусмысленное, и самое прекрасное, что я видела я ее в последний раз и в мыслях могла спокойно называть её Горгоной, ведь это одно незамутненное, кристальное воспоминание смогло вытнуть меня из этого омута болезни, трясины, где колышутся вместо кувшинок раздумья про смерть.
А потом был Ливерпуль.
Ливерпуль наслала на меня сильнейший бронхит, поэтому долгое время я отлеживалась, хотя в последний день пошла в Каверн-клуб, где продвигались The Beatles и забрела в кинотеатр Odeon, где приобщалась к мейнстриму в виде Человека Паука и Бетмена (про последнего будет отдельный пост, ибо достоин). Но пока болела… не помню уж по какой причине, но взялась за чтение книги «Серебряный Любовник» Танит Ли – перевод был усыпан банальностями, но это не помешала мне выть и выкорежевать себе сердце после прочтения. Вообще, я неровно дышу к книгам про роботов и их социальную адаптацию в обществе, а если уж туда и безответная любовь, то меня накрывает чувствами с головой. Не могу найти логического объяснения почему меня так задевает тема роботов, но… а дело в том, что той же ночью ко мне приходил и во снах и наяву этот самый робот из книги и я вела с ним экзистенциальные беседы о смерти, космосе и существования души.
Мне сложно, что-то добавить про Ливерпуль, ведь для меня это лишь берег реки, с моросящим косым дождем, этот непроходимый акцентов скаузеров, будто рот их полон горячими бобами да юноши, что действительно как джентельмены открывали мне дверь в кинотеатр. Возможно, Ливерпуль это еще и Magical Mystery Tour под окнами отеля и пианино, стоящее на улице, по-альпийскому белоснежное, вылизанное дождевыми язычками, и высокий незнакомец, сам как дождевая струя, перебирающий пальцами по фортепиано с грацией Владека Шпильмана. Удивительно – закрой глаза и увидишь Лондон, заткни уши и услышишь Ливерпуль. Туберкулёзный кашель, ночные завывания, робкий дождь и пронзительное и отчаянное, такое бетховенское, такое – К Элизе, и даже себя я услышу, когда легонько дотронулась до спины пианиста и сказала:
- Wonderful… You are wonderful…
И черт, у меня ощущение, что сейчас должен кто-то запеть под окнами Yesterday. Ведь вечер – значит время уличных музыкантов пришло.