Питер Акройд писал, что из человека более всего прет, когда он пишет и когда он срет, и это настолько бесспорно, что, прочитав эту цитату, я пошла и заебашила очередной пост. Недавно я заметила, что материться я стала невероятно много. Одной из причин конечно является просмотр "Breaking Bad" в озвучке, где через слово "блядина" и "сучизм", но с другой это безусловно внезапная смена языка. Есть вещи, о которых пока ты не начинаешь жить в другой языковой среде, ты банально не задумываешься, пока язык является для тебя вторым, пока ты употребляешь его на уроках с репетитором или с редкими иностранными друзьями по скайпу, словом, пока он не становится твоим основным, об определенных вещах ты не думаешь. Например, тональность. Например, сфера употребления. Например, точный контекст. Об этих вещах тебе не скажут на курсах или в гимназии, о них даже твои иностранные друзья тебе не напомнят, ты поймешь это только сам и только на практике. Так, через пару месяцев в Англии я начала крепко задумываться о том, что и как говорю. Так я уяснила для себя, что писать "crazy" в эссе нельзя, а вот произнести "bitch" и "shit" в определенном контексте на занятиях вполне можно. Я выяснила какое количество раз и при ком можно сказать "fuck" и насколько тихо нужно говорить "cunt". При этом мой фильтр русского языка просто снесло напрочь, взорвало и утащило в стратосферу. Матюки стали щитом, защищающим мой родной язык от увядания не только на моем языке, но и в голове. Нецензурщина превратилась в корень, в то странное и крепкое, что стало соединять меня с моим родным языком, с русским литературным, и это настолько дико и необъяснимо, что я сама в шоке от подобной метаморфозы.
Если поговорить о насущном, то  Икар Монгольфье Райт навела меня на музыкальные-фандомные топи, если честно, я считаю, что все эти музыкальные пейринги в силе Джон Леннон/Стюарт Сатклифф, Роберт Плант/Джимми Пейдж, Роджер Уотерс/Сид Барретт, это самое правдивое и адекватное, что может в RPS-слэше вообще быть. Атмосфера гастролей с концертами восемь дней в неделю, голодуха, ночные пьянки и глотание колёс, трах с девочками на кроватях, что стоят в рядок в полуметре друг от друга, обжимание с одногруппником в тесном автобусе, когда вас разделяет только гитара и невыносимые роуди против которых приятно ополчиться всем вместе. Такая нищенская романтика, такая интимная атмосфера возможна только в музыкальных группах, где музыканты перебрасываются шутками в стиле: "А раз уж мы переспали, я пошел на подпевки в его первый сольный альбом".
По такому поводу я посмотрела "Backbeat" с таким сильнейшим USTом Сатклифф/Леннон, что будь моя носовая перегородка слабее, у меня уже хлестала бы кровь. В фильме также играет Лорпа Палмер, которую я узнала по соскам (и по такой части тела можно узнать) в середине картины и Йен Херт, уже игравший Леннона в "Times and Hours", коротком фильме-фантазии о том, что случилось бы между Брайаном Эпстайном и Ленноном, если б те отправились на короткий отпуск в Барселону в далеких 60-ых. Причем этот вопрос режиссер оставляет открытым, показывая в конце фильма лежащих на одной кровати героев, так прямо и не говоря, переспали ли те друг с другом иль нет. Фильм вышел на удивление хорошим, с невероятно точными характерами героев, с томительным, мучительным взглядом Эпстайна, каждый раз спотыкающимся глазами об острый кадык Леннона, с Джоном, вечно тянущегося к новому опыту, но то ли по неуверенности, то ли по вскрывшимся в решающий момент страхам, отпрянувшим назад. В фильме есть великолепная сцена в ванной, я бы сказала единственная сцена (кроме той знаменитой в "Горбатой горе"), где парень-натурал впервые потянувшийся к мужчине и ведет себя, как парень-натурал - неловко, поспешно и очень нелепо.

А еще я пишу Офелии подарок на Новый год, там есть Рождество, Леннон и Доктор, но это такой позор, который я надеюсь она никому не покажет, что и добавить здесь нечего.