Мини, ангст, POV последнего человека на земле, by S is for SibylМиниатюре - год. Это всё старое такое, такое тщедушное, абсолютно. Я гляжу внутрь себя. И я чувствую свои границы. Я ощущаю – я на пределе. И этот воздух, он проникает снаружи - внутрь, он заполняет мои лёгкие. Казалось, лучше бы я не дышала. И моя кожа… Она впитывает в себя весь мир. Как губка, она наполняется ароматами, запахами, терпкими специями жизненного котла.
Я часто выходила из своего укрытия. И каждый раз, как чувствовала, лучше бы я оставалась внутри, лучше бы я не знала, что погасло солнце, лучше бы мёрзлая луна не оставляла сиреневых бликов на моих щеках… А возможно лучше бы я не знала, что внутри гораздо безопаснее, лучше бы я вышла полностью и отдалась наконец вечной зиме, прекращая прятаться по закоулкам, где если прислушаться, можно ощутить - когда-то здесь было солнце.
Вчера на небе!Я гляжу внутрь себя. И я чувствую свои границы. Я ощущаю – я на пределе. И этот воздух, он проникает снаружи - внутрь, он заполняет мои лёгкие. Казалось, лучше бы я не дышала. И моя кожа… Она впитывает в себя весь мир. Как губка, она наполняется ароматами, запахами, терпкими специями жизненного котла.
Я часто выходила из своего укрытия. И каждый раз, как чувствовала, лучше бы я оставалась внутри, лучше бы я не знала, что погасло солнце, лучше бы мёрзлая луна не оставляла сиреневых бликов на моих щеках… А возможно лучше бы я не знала, что внутри гораздо безопаснее, лучше бы я вышла полностью и отдалась наконец вечной зиме, прекращая прятаться по закоулкам, где если прислушаться, можно ощутить - когда-то здесь было солнце.
Вчера на небе! Вчера я так пристально глядела на небо, пытаясь прорезать его хлопком омертвевших ресниц, и всё же увидела яркий луч – он рыцарь, думала я, вдруг он пронзит низменный месяц и он, залившись кровью, всполохнет и отдаст весь припрятанный за многие годы свет! Но скорее всего это была последняя дань или последняя душа где-то там отдалась безжизненной земле, оставляя меня одной нести последние вдохи выдохи…
Где-то внутри я почувствовала, что грядёт опасность, Где-то внутри все воспоминания сжались, превратясь в крохотный комочек пепла, и послали мне панику и забвение! Они просили забыть о тёплом сыре на столе, сидящей подле полосатой кошке, вишнях растущих у самого моего окна, о её ветках так рьяно отстукивающих марш об моё окно по ночам… В миг, весь потёртый, заляпанный сажаю, в разводах от немытых рук калейдоскоп, раскололся на миллионы острых стёклышек, стараясь распять сердце, что бы от боли я совсем потеряла память и разум! Но нет, мне казалось, то лёгкое дыхание, та интуиция, та измученная душа выкрикнула мне, что бы, я не переставала дышать, впускать в себя воздух, пропускать через себя целый мир, вдыхать внутрь стоны и кашель оставшихся людей и выпускать из себя свои стоны и кашель, не прекращая круговорот. Они просили не терять надежду, впустить в боль, страдания и немного того, что когда-то звалось верой, и что кто-то называл любовью. Нечто внутри молило меня продолжать дышать, пытаясь найти в воздухе клетки давно утерянной матери, просеять атмосферу в поисках именно её отчаяния и боли… Меня просили продолжать, но выдыхать не только себя и свои муки, а постараться выпустить из себя своего возлюбленного, то, что осталось от его сердца, его утерянное лёгкое дыхание… Я знала мне нужно не прекращать вдыхать и выдыхать весь никотин мира - метущийся в поисках оставшихся сердец, трепля их, давя и толкая. Я знала, несмотря на всё, мне нужно продолжать делать полные вдохи и выдохи, впуская частицы ушедшего света и выдыхая его удвоенного моими стараниями…
Мне больно осознавать, что мы потеряли наш шанс. Мне больно осознавать, что я первая здесь и сейчас на этом клочке того, что раньше называли землёй и что я последняя из одиночества, и никто не узнает ни о моих поисках, ни о стараниях. Ведь с каждой секундой мои вентиляторы замедляются, внутренности барахлят, а я так устала от окровавленных платков. Эта пыль мерцает и переливается, разражается органной музыкой в лёгких каждого. Вот я уже не чувствуя чужих - моих, паучьих пальцев прилипших к хладной скале, ног переплетённых вместе, горло сковывают цепи, удушая не только тело, но и хрупкие останки чистого разума, моё предзакатное сияние.
А я помню… Когда-то я любила тебя, когда-то мы жили на самом южном мысе всех южных мысов, в южном полушарии, где южане говорят с таким мягким, южным акцентом… Мы питались лишь солнечным светом и шоколадными батончиками. Ты и я - всё и везде, наш смех поджигал всё вокруг передаваясь другим, по струям воздуха, даже тем кто жил на северном мысе всех северных мысов… И только дураки пытались взорвать нас, но мы-то с тобой знали, что вся жизнь, каждая клетка, каждая капля и каждая вишнёвая косточка это дыхание. Ты был моим лёгким дыханием. Мы оба были – вдох – выдох… Впуская вместе мать в наши души, впуская друг друга, даже впуская сначала никотин, далее световые излучение. После омертвения кожи мы продолжали впускать в себя радиацию, а потом уже я одна стала объектом излучения…
Хотя пока, лишь нужно решить, как же сделать ещё один глоток? Смогу ли я вдохнуть ещё немного? Или прежде я замерзну, ведь от инея на ресницах, преступница - луна расплывается в огромную, бесконечную бездну, так маняще затягивая внутрь… Но, я прошу себя сделать последний глоток. Лишь пусть скорей воздух дойдёт до моей расселины, ведь терпеть я, кажется, больше не могу терпеть, даже на существование уже не осталось мыслей порождающих последние силы…
Но я обещаю, я не задержу это последний выдох, я не покину моё пристанище, спрятав выдох в своём естестве навсегда. Я клянусь, я постараюсь, я вложу в него каждую клеточку моей матери и спрячу и захороню её никотин. И передам вам его - мою любовь, и оставлю здесь частичку вечного света. Я обещаю, я задержу солнце, я никогда его не отпущу…
@музыка:
Nautilus Pompilius – Взгляд С Экрана
@настроение:
Она читала мир как роман, а он оказался повестью...
@темы:
тексты