Сколько из нас погасло
Как сигарета, которую тушил об меня
Помощник шерифа в Лос-Анджелесе
Мы были раздавлены ненавистью к себе
Недостатком самоуважения
Тем, что крались на цыпочках по поверхности мира
"Всех вас, голубых, надо лечить".
Он вдавил тлеющую сигарету мне в грудь.

Я чувствовал себя как индейка с тесаком,
застрявшим в горле.
...
Я помню того чёрного бродягу, целовавшего мои веки.
Не знаю, как вынуть из горла этот тесак.

Часть меня умерла
Часть меня улетела в Грецию
Я соединился с той мраморной женщиной
Мы стали одним
Душа моя там, в Греции, на склоне холма
Отдыхает среди зелени
Где овцы тихо пасутся в травах
Ничего не ведая о красоте
И печали

Мы безмолвны.
Не о чем говорить.
Двое немых на Марсе.
Ты играешь с моим ухом как если бы
Это было первое ухо в твоей жизни.

Был русский дипломат, разрыдавшийся
во время оргазма.
И ещё был датский танцор, который просто хотел, чтобы я его
обнял.
Был еврей-офтальмолог с концлагерной
татуировкой, который повел меня ужинать, а потом на
фильм с Бетти Дэвис; он полил мою грудь медом и
слизывал его так нежно, как новорожденный котенок, лакающий
свою первую мисочку молока.
...
Сегодня у меня был агент ЦРУ, который хотел целоваться.

Витаутас Плиура. "Нежность в аду"