Ганнибал, с властными глазами, словно присыпанными золой, с сединой гламурной пропорции, щепетильный по части того, что засовывает в рот, смотрел на Уилла взглядом, словно снимающим шелуху кожных покровов, словно распутывающим нити кровеносных сосудов, словно отделяющим мясо от костей, в надежде добраться до сердцевины, чтобы увидеть там, в черепной коробке то, что увидеть уже невозможно: маленького мальчика.
Его голос был богатым, сверхобеспеченным, ворочающим миллионами с Уолл-стрит, занимающий верхние строчки миллиардеров в журнале Форбс, его голос превращал его тело в пламя. Он переехал его робкие чувства и всю нескладную жизнь, как будто накрыл его своей паутиной, окуклил и скоро сунет в пасть.
Его губы приобрели тяжесть желания в затяжном поцелуе раны, напоминающей открытый от удивления рот. Его губы навсегда останутся там, где течет кровь, такая живописная, осторожная, она не захлёстывает потоком, она движется, она приближается. Ганнибал был единственный, кто вообще мог принять его.
Уилл, испуганная птица, попавшая в силки, с почти неприличной, почти вызывающей любовью с первого взгляда, устал бояться самого себя, быть одиноким в своем страхе, кочуя по постелям второстепенных героев. Он сворачиваться калачиком на подушке у главного.
Его ночи были беззвездными и безлунными, с такой тьмой внутри, что если бы Ганнибал только узнал о них, то перебрался бы в его сны навсегда, добро пожаловать.
По его лицу прокатилась волна сумасшествия и унесла все эмоции, кроме беспокоящей, как стригущий лишай, страсти. Если слить воедино любовь и ненависть, то получится сквозняк, простояв на котором можно запросто подхватить простуду, применить на практике брошюру "харакири: притворись его знатоком", а то и умереть.
Он знает, кто он есть, он знает, кто есть Ганнибал, но как раз в перспективе они и не смогут сойтись, никогда.

prosto nik, Никто так цепко не выхватывает костяк характера героев, как ты.