Штука в том, что у нас с Ноней давным-давно роман, но каминг-аут она решила сделать именно сейчас. Мы любим друг друга с силой тысячи солнц, если солнца вообще способны любить, наши отношения также флаффны и обречены на провал, как отношения Уинчела и Кальпернии в «Солдатской девушке», именно из-за своей любви Ноня обещалась, что если я не напишу пост о моем последнем визите в Москву, она плюнет мне хумусом в лицо, когда повстречает меня в аэропорте Тель-Авива, где она собралась обретаться.
Когда мы повстречались с ней, я ту же передала ей залог нашей долгой и убийственной любви в качестве сшито мною свастики и желтой семитской звезды. После этого предложения, половина читателей скорее всего тут же отвалит, поэтому я могу перестать заливать, а перейти уже к повествованию.
Хотя впрочем, любовь Нони дошла до того, что она запретила мне видеться со всеми моими знакомыми кроме ее брата Гриши, Икар у которой я жила и существа под именем Юное Дарование, которое действительно юное и действительно дарование. Помню в один из дней мы чапали по всей Москвы, когда нас неожиданно перехватили люди проводящие соц. опросы. Вот Икар с Ноней уже участвовали в одном о качестве чая, нам же попался опрос о бесплатном интернете на планшетах, который готов вам предоставить желто-черный хамелеон, который дарит каждому, которого видит свой хвост (что попахивает шизофренией, каннибализмом и вангоговщиной) а-ля Билайн.
Меня сразу же захапала бабца с ярко подведенными глазами и необъятной шубой прошептав мне на ухо:
— Вы же все знаете, да? На первый вопрос отвечайте «нет», на второй тоже «нет», а на третий ничего не отвечайте, все поняли? Нас везде подслушивают!
Про прошествию всего опроса, когда я пыталась загонять кое-как ответы этой бабце, она то и дело щелкала на неверные опции ответа или выруливала так, что мне приходилось с ней соглашаться, так что еле удерживалась на стуле от восторга и восхищения перед ее предприимчивостью.
В самом конце кто-то цапнул меня за полы пальто и попросил поучаствовать в следующем вопросе, на этот раз о молочной продукции Актимель. Там уже с очумевшим видом стояла Ноня и очумело пихала меня в бочину, чтобы я не засмеялась от абсурда всего происходящего.
— Мне нужно было поехать на детский утренник, но рак на горе не свистнул — и ничего не вышло! — Сетовала нам опрашивающая, — вот вы, будете тридцати восьмилетней женщиной по имени Лариса, — показала она на Ноню, — а вашем сыном, семилетнем Глебом будет вот этот тип, — и тут ниоткуда возьмись появился мужик лет под тридцать, который гыкнул и пробасил: «Здрасьте».
Опрос протекал примерно по такому диалогу:
— Какой сок бы вы выбрали для себя?
— Вишневый.
— А если бы вишневого не было?
— Эээ… облепиховый.
— А почему?
— Ну, вишневого же не было.
Потом мы поменялись и одинокой домохозяйкой стала я, а Ноня моим десятилетнем сынишкой, короче, мы развлекались, как могли.
В другой день мы с Ноней решили сходить в место под названием «Бункер» в рамках развлекательного проекта «Клаустрофобия», где нас закрыли в странного вида помещении и дали час на высвобождение. Я едва не выломала электрощиток и нашла секретную дверь, а Ноня залезла в водопроводную трубу и расшифровала морзянку. На моменте, когда на слайдах начали показывать окутанную атомным взрывом Москву я истерично схватила ее за руку и предложила остаться в бункере, основав здесь маленькую еврейскую колонию, где все будут любить Линча и МакДонаха.
Мы практически прошли весь квест, но на последнем препятствии время закончилось. В целом, мы были более чем довольны, и в следующий раз решили пойти на квест «Пила», где мы уж точно дадим пиздюлей психопату.
Провожали меня на Казанском вокзале оба моих невменяемых друга — Икар и Ноня, таскали мой чемодан, шутили глумливые московские шуточки про Самару, а потом бежали за поездом в духе сопливых голливудских ромкомов.
Словом, где бы не была Ноня, мы обязательно с ней продолжим пересекаться, ведь, нам с Ноней очень хорошо вместе.