"Мне всё кажется, что на мне штаны скверные, и что я пишу не так, как надо, и что даю больным не те порошки. Это психоз, должно быть." А. П. Чехов
Она упала в понедельник, но сообщили мне об этом только к концу недели.
Перед тем, как сообщить новость он взял с меня слово, что я не растреплю ей об этом разговоре, и лишь потом продолжил. Он передал мне историю ее падения, как во время немцы передавали друг другу известия об изменениях стратегии, и мне приходилось расшифровать каждое слово в хитросплетениях обмана и горечи долго и кропотливо, ведь я далеко не Тьюринг, и встроенного дешифровщика у меня в голове нет.
Он сказал, что она жила в подвале, в этой церкви дьявола, всю неделю, что она глотала таблетки и молчала, но мы оба знали, что она бухала и принимала транквилизаторы.
Он сказал, что он стучал в стеклянную, выдвижную дверь и умолял ее выйти, а я знала, что она должно быть бросалась на мутное стекло, представляя, что это его лицо, что она бесновалась и плакала.
Он не сказал, что плакал, но это и не было нужно. Он всегда плачет.
Потом он сказал, что в ночь понедельника проснулся от грохота. Что спустился в подвал, что она спала на полу, что он перенес ее на кровать. Что только утром она сказала, что упала. Что вот такие страсти и случаются, когда люди отгораживаются друг от друга, когда сбегают в подвалы, точны крыски, когда его не слушают, когда ему перечат, когда не делают, так как хочет он.
Потом он сказал, что живет ради нее и меня. Нее и меня и никого больше. Что он очень любит нас и переживает, переживает и переживает.
Что, когда все разбегаются по своим комнатам, у нас дома, как в гробнице.
Как будто дома обитает вурдалак.
А я подумала, что единственный вурдалак у нас дома — это он.
Потом я конечно же позвонила ей, и был слышен писк аппарата жизнеобеспечения.
Она сказала, что упала на каменной лестнице, ведущей в подвал, и лежала, потеряв сознание. Он дотащил ее до кровати и не заметил или же не захотел заметить ее окровавленное лицо. Утром ее нашла И. и вызвала скорую. Уже в больнице ей сообщили, что сотрясение мозга вызвало кровоизлияние, и постановили, что ей нужна трепанация черепа.
Шальная мысль о том, что он столкнул ее, прилетела мне в голову шрапнелью, но это не состыковывалось с реальностью, но для этого предположения не было совершенно никакой почвы, но это было глупо и ребячливо так думать, и еще миллионы «но», но…
…но я не могла перестать думать об этом.
Ее коллега пишет мне каждые шесть часов, просит, чтобы я была нежнее, внимательнее, терпеливее, говорит, что та лежит в больнице с головной болью, что жалуется на меня, что переживает по поводу наших отсутствующих отношений, что просит, чтобы он не появлялся у нее в палате, что ей одиноко.
Нам всем одиноко. Мне, ей, ему, всем людям в целом и в частности, но не на поверхности, а в их тайной, закрытой для остальных жизни.
По крайней мере нам троим точно. Вот мы грызем свои рты и покупаем, что нам велено покупать, от последнего маркетингового хита до мудрости ушедших поколений, но мы всегда одиноки и всегда одни, и поэтому сердца у нас леденеют, и людно и холодно в нашей тайной, закрытой друг от друга жизни.
А потом каждый из нас падает.
И каждый из нас совершает свое собственное падение. Тогда становится уже не важно, кто отец, кто мать, а кто дочь, и почему-то даже, когда лежишь окровавленный, пьяный и наглотавшийся медикаментов с разбитой головой на подвальных ступеньках, даже в таком случае никому нет дела до того, что творится в твоей тайной, внутренней жизни.

И в этот раз даже спасительного абсурда и неловкости не разглядеть.


Listen or download Leonard Cohen Here It Is for free on Pleer

Here is your crown
And your seal and rings;
And here is your love
For all things.

Here is your cart,
And your cardboard and piss;
And here is your love
For all of this.

May everyone live,
And may everyone die.
Hello, my love,
And my love, Goodbye.

@музыка: Leonard Cohen - Here It is

@настроение: "And here is your death, in your daughter's heart."

@темы: musique, limelight, Семейный портрет в интерьере, All I can do is be me, whoever that is, shoeshine, Leonard Cohen