@музыка: YASUAKI SHIMIZU - Utsukushiki Tennen

@темы: limelight, И смутился дьявол, и увидел, как ужасно добро... (с), Семейный портрет в интерьере, All I can do is be me, whoever that is, My Private Mulholland Drive

@темы: fiction, This one's vanilla. This one has a hint of nutmeg. And this one is a little bit lemony. (c)

Здрасте.
8-15ого марта я буду в Самаре, 20-22ого в Петербурге и 23-25ого в Москве.
Приезжаю снимать.
Что я делаю — обнаженные фотографии на пленку.
Кого я фотографирую — любых людей, если они готовы обнажиться на камеру и показать свое тело таким, какое оно есть.
Кого я люблю фотографировать — квир-людей, группы людей (дружеские, романтические, любые), неконвенционально выглядящих (плюс-сайз, alternative, POC).

Если вам нужны отполированные, глэм-фотографии, то это не ко мне.

(Снимаю бесплатно, моделям не плачу, фотографии принадлежат вам и только вам и без вашего разрешения я их никуда не вышлю. Все по принципу согласия).

@темы: Красата., hipster-style

@темы: limelight, All I can do is be me, whoever that is, So we bought a pack of cigarettes and Mrs. Wagner's pies and walked off to look for America (c), harold demure

прощание славянки

Мое главное достижение последних месяцев, это развитый навык прорисовывания бровей. Я никогда раньше их не подчеркивала ни косметическим карандашом, ни чем другим, но в начале осени я купила себе карандаш за 18$, и начала учиться рисовать брови. Мне, вообще, не нравится слово «рисовать» в контексте моих бровей, они ведь и так (ты можешь увидеть!) темные и густые, я скорее бы выбрала глагол «подрисовывать» или «подчеркивать» или «придавать форму». Если вначале, когда я рисовала себе брови, вернее, подрисовывала, они выходили темными, толстыми колбасками, практически черным пудингом, сейчас я уже в прорисовке поднаторела, и брови выходят куда более изящными. Моя рука архитектурно конструирует мои собственные брови длинным темным карандашом, но они все еще слишком темные, и на мой взгляд, приковывают слишком много внимания к моим бровям. И если к глазам и губам можно еще как-то оправдать внимание других людей, то никак ни к бровям, те не несут никакой информации об их обладателе, и возможно этот мой новый навык на самом деле никому, и мне в особенности не нужен.
Вот чему я научилась этой осенью.
И сейчас, когда я пишу эти строки, этим первым декабря, я абсолютно не могу вспомнить, чем я занималась это осенью. Если я постараюсь припомнить хронологию прошедших трех месяцев, то я вспомню нашу поездку с Остином на солнечную, даже слишком природу на севере штата Нью-Йорк, крах моей попытки получить рабочую визу, наши ужасные разговоры с Остином, его сомнения, мой страх, поход к юристу, сбор денег на юриста, оплата юриста, нашу роспись в ЗАГСе, мой запирсингованный нос, бесконечную работу, а потом долгий период безденежья и голодухи, мою холодную, голодную вновь, но на сей раз пьяную поездку в Нэшвилл к другу-музыканту, сумасшедшую до боли в ушах и гуле в голове работку на русское ТВ, мою запирсингованную губу, мои бесконечные разлады с соседкой по квартире, бесконечную работу, опустошение, мою поездку с Остином на заснеженный север штата Нью-Йорк, вновь опустошение и вновь бесконечная работа и долгожданный этап психоза.
читать дальшеСреди этого я совершенно не слышу себя, и не понимаю и не помню, как мое тело оказалось там, где оказалось. Единственная отдушина — мои тренинги по режиссуре и монтаж моей последней короткометражки случаются... и случаются все-таки со мной, пока я, как джунгарский хомячок из одного моего рассказа бесконечно бегу в одном линейном направлении, где я это уже замужний двадцати двухлетний человек, который везде пытается обустроить себе дом в конечном счете обворовывая свой внутренний дом, ключи к которому я все никак не могу подобрать.
На прошлой неделе, мы с Остином, застрявшие в заснеженной глубинке, а наши стремные хосты снулыми рыбами ходили прямо за стенкой, а их маленький сынишка с густым афро пищал и дергался, словно в «Экзорцисте», мы сидели с Остином на кровати, я держала его руки в своих, а он шептал мне о том, насколько он потерян, насколько он зол, насколько он терпеть не может все эти нью-йоркские будни. Всю эту сраную жизнь.
Я отчетливо помню, как он сказал мне:
— Как же мне надоело чувствовать себя таким беспомощным, как же мне надоело не иметь никакого контроля в этой жизни. Вот бы нам съехаться вместе в нашей квартире, вот бы мне получить высокооплачиваемую работу, вот бы нам уехать в Колорадо — в горы и леса, и там бы мы зажили с нашей собакой и с нашим котом.
Тогда я заприметила это «мы», мне показалось это несколько несправедливым, даже токсичным это «мы» в «мы не имеем контроля над нашими жизнями».
Я сказала ему:
— Я не беспомощна. Я не чувствую себя беспомощной. Я не чувствую, что контроля над моей жизнью у меня нет.
Сейчас я думаю, что Остин прав и никакого контроля нет, одни иллюзии о нем.
Я погрязаю в унынии и зависти, чем-что не было мне свойственно никогда, это нечто приобретенное за три с половиной года жизни в Штатах, и теперь любое упоминание о хотя бы какой-то удачи и достижения друга или знакомого или кого-угодно отзывается в моем горле отрыжкой, и искажает лицо, превращая ободрительную улыбку в гримасу. Душу мне разъедает уксусом, а от тела и вовсе ничего не остается. Днями его ест работа, а вечерами мой муж, а ночью его лопают кошмары; вчера мне снилось, что у Остина обнаружили саркому. Как у Булгакова, подумала я. И оставалось Остину жить только две недели, а я лила слезы и просила его не оставлять меня. «Только живи», лепетала я, «пожалуйста, не умирай, а то мне придется тоже».
Меня сгибает в параличе выбора, а когда я все таки разгибаюсь и оглядываюсь по сторонам, то вижу, что никакого выбора и не было — все мои разговоры и действия заказаны заранее.
Если я и нашла ребенка Лизу, то она села мне на шею и развесила ножки, и теперь приходится трудиться и бороться и за нее тоже, и из-за нее тоже я волочу ноги по Нью-Йорку вся перелопаченная и перепаханная этим непреподьемным весом. Если во мне и что-то росло и перерождалось, то оно уже десять раз, как абортированно из-за груза, который я продолжаю нести на себе. Я вынашиваю себя, а после выплевываю выкидыш самой себя, я — карикатура на свою страну — бесконечная матрешка с бесконечной чередой лиц.
Я четвертый год с тобой в терапии, четвертый год я вынашиваю новую себя; будь я «нормальной» женщиной я бы уже четырех детей, а единственное чем я разрождаюсь с завидной постоянностью это пустотой, приправленной парой-тройкой инсайтов о моем состоянии.
Это не тот человек, каким я бы хотела быть.
Я до сих пор хочу быть ни красивой, ни богатой, а быть автоматом, стреляющим в лица.
Я хотела бы быть героем фильма А. Балабанова и шагать по русскому городу под рок-музыку, и я знала бы откуда я пришла, куда иду, кто мне брат, а кто нет, и за кем правда и сила, а за кем ее никогда не было и никогда не будет.
Но я не герой фильма А. Балабанова, я герой фильма Е. Рахилькиной, и по умолчанию это плохое кино.

@музыка: В. Агапкин

@настроение: ---

@темы: limelight, All I can do is be me, whoever that is, shoeshine, So we bought a pack of cigarettes and Mrs. Wagner's pies and walked off to look for America (c)

Делаю пост о великом (преувеличение) и секретном (не преувеличение).
Ровно два года назад я сняла свой первый большой короткометражный (оксюморон, конечно) фильм "Sleepy" по рассказу Чехова "Спать хочется", после монтажа, фильм я возненавидела, так как планка собственных свершений у меня всегда была высока, и, увидев, все мои проебки и недостатки, фильм захотелось спрятать и никому не показывать.
В конце концов, Лора (актриса, игравшая главную роль Варьки), заставила меня закончить сведение звука, корректировку цвета, анимацию, перезапись голосов, и прочее, потому что на носу был TriBeCa Film Festival, и "почему бы собственно не подать?" В Трайбеку мы, конечно, никакую не попали, но месяц назад крохотный, но теперь милый моему сердцу, фестиваль в Москве - Moscow Indie Film Festival, наградил меня за короткометражку Best Female Filmmaker Award. Можно конечно, до хрипоты спорить нужны ли квоты кино-индустрии или нет (я, считаю, что для маленьких фестивалей нужны безусловно), но когда тебя награждают хоть чем-нибудь, то на этику становится плевать.
Словом, фильм нельзя постить в интернете, соц. сетях, вообще нигде, до того, как все фестивали не оповестят меня о своем решении, но я скидываю ссылку и пароль на него сюда под список подписчиков. Смотрите на здоровье, только не постите нигде, очень вас прошу, иначе меня ждет дисквалификация.

Еще у награды соответсвующее название - "награда имени Ленина". Смешанные чувства, но мне скорее смешно.

пароль: dinosaur2

vimeo.com/245263752

@музыка: genesis

@настроение: бегу на репетицию

@темы: limelight, Ulysses, All I can do is be me, whoever that is, Memory of a free festival, My Private Mulholland Drive, harold demure

@музыка: на улице играет традиционная кубинская музыка

@настроение: и передо мной прыгают два крохотных гекко

@темы: limelight, All I can do is be me, whoever that is, Memory of a free festival

Well, hello, beautiful, как сказал Джокер в одном небезызвестном фильме, давайте знакомиться, а-то мой внутренний параноик уже начал тормошить мои расстроенные нервы. Ну же, расскажите мне, кто Вы, как нашли меня и, чем интересуетесь?
Итак,  Mirra Bravo, здравствуйте, располагайтесь поудобнее, чем могу быть полезна?*



* От записи можете в последствии отписаться. Если хотите.

@музыка: Led Zeppelin - Kashmir

@настроение: carrot, ebony [...] cooper, silk

@темы: limelight

@музыка: It's the count! It's the count! It's the count!

@настроение: 33

@темы: This one's vanilla. This one has a hint of nutmeg. And this one is a little bit lemony. (c), bookworm

@музыка: Sweeney Todd - Wait

@настроение: learning to undrown

@темы: limelight, All I can do is be me, whoever that is, shoeshine, - Такое чувство, что вы трахаете меня., So we bought a pack of cigarettes and Mrs. Wagner's pies and walked off to look for America (c)